Тема религиозного образования – весьма популярна. Есть противники, есть сторонники. С какого возраста нужно говорить с ребенком о Боге? Как именно говорить? И насколько современные дети и подростки готовы к подобному разговору?
О проблемах религиозного школьного образования мы беседуем с Фёдором Козыревым, д.п.н., директором Института религиозной педагогики РХГА.

- Фёдор Николаевич, так ли уж необходимы сегодня уроки религии в средней школе?
- Они необходимы. Европейская традиция в той или иной форме предполагает изучение религии, мы же на долгие годы в силу самых разных причин выпали из этой традиции. Конечно, и в современной Европе есть исключения. Та же Франция, например. Однако недавние события в Париже лишний раз показали, к чему может привести отсутствие изучения религии,  как это отсутствие в конечном итоге скажется на гуманитарном образовании, каким будет уровень толерантности. Религия - та тема, о которой нужно говорить с ранних лет. Школьное образование может сыграть в этом значительную роль

- С детьми говорить о религии сложнее, чем со взрослыми?
- И сложнее, и проще. Дети чрезвычайно восприимчивы к религии. В этом плане с ними легко: отвечают ярко, открыто реагируют на разговоры о Боге. Религия как одна из форм коллективного социального опыта должна присутствовать в школьном образовании, но все материалы необходимо педагогически адаптировать. Адаптация предполагает понятный для детей язык: это касается не только терминологии, но и использования большего количества образов, метафор, иллюстраций, которые активизируют конкретное персональное мышление.
Когда-то считалось, что преподавание религии детям младшего школьного возраста является серьезной ошибкой, так как для восприятия теологических концепций необходимо операциональное мышление. А этот тип мышления формируется приблизительно к 12 годам. Затем все эти теории подверглись серьезной критике. В частности, замечательный богослов и педагог Джон Халл написал книгу «Беседы о боге с маленькими детьми», где он настаивал, что дети – маленькие богословы. Дети способны воспринимать и обсуждать очень серьезные богословские темы, но только на соответствующем языке, языке конкретных историй, образов и понятий, связанных с их личным детским опытом.
У современных детей есть огромный интерес к религиозной тематике, просто он еще не сформулирован. Поэтому все разговоры на религиозные темы дают возможность думать, представлять, задавать вопросы.  У Майкла Гриммита есть замечательное определение цели религиозного образования: мыслить о религии в категориях личного плана и мыслить о себе в категориях религиозного плана. Вот это истинная цель религиозного образования.

- Бывает так, что дети приходят к педагогу за поддержкой, утешением?
- У нас такого не было. Случается, дети  приходят за уточнением своих богословских представлений. Иногда они говорят о своем мистическом опыте, о том, правильно ли понимают христианское учение. Но чтобы видеть в религии источник решения нравственных вопросов, нет, на моем опыте такого не было.

- Получается, что религия все же отделена от повседневной жизни ребенка...
- Религия, как говорил Пауль Тиллих, это глубина в каждом измерении жизни. Также и в нравственном поведении человека религия не должна руководить нравственными решениями, она представляет фундаментальную основу, связанную не с первичным вопросом, почему надо поступать так, а не иначе, а со вторичным – чем руководствоваться в выборе критериев своего нравственного поведения.

- Есть ли какие истории из Писания, которые детям особенно нравятся?
- При изучении христианства в школе мы взяли за основу евангельские притчи, самая популярная из них – притча о богаче и Лазаре. Это знаковая притча.
Когда мы проводили опросы и изучали отношение детей к идеям толерантности, интерес к национальному и религиозному многообразию, к имущественному неравенству, то оказалось, что имущественное разделение является для них самым важным. Дети остро, я бы сказала, болезненно реагируют на тему богатства и бедности.
Или притча о мытаре и фарисее. Мы, учителя, концентрируемся на вопросе внутренней и внешней праведности, а дети все сводят опять же к вопросам бедности и богатства. Их почти невозможно убедить в том, что мытарь не обязательно беднее, чем фарисей. Мытаря они оправдывают тем, что у него не было денег на то, чтобы получить образование.

- Говорят, что дети – зеркало общества. Если так, что зеркало сегодня отражает?
- В Петербурге есть межшкольная олимпиада по основам религиозной культуры и этике - «Самсон». В ходе олимпиады дети отвечают на самые разные вопросы. Причем вопросы касаются не только знания библейских текстов, но и умения анализировать, интерпретировать, соображать. Одно из направлений олимпиады заключается в том, что ребенок должен выстроить лестницу добродетели.
Лестница добродетелей – это 8 страстей человеческих, которые человек должен преодолеть. И знаете, что самое интересное? Увидеть, какую лестницу выстроили дети, какую - взрослые, а какую - святые отцы. У святых отцов на вершине находится гордость, у взрослых – сребролюбие, у детей – чревоугодие. Есть, над чем подумать, не так ли?
Мне очень нравятся наши дети. За ними - хорошее будущее. Иногда мы пытаемся сравнивать поколения, не учитывая время, исторические  контексты, факторы, которые формируют сознание. В свое время Сергей Иосифович Гессен задал вопрос: «А был ли прогресс в нравственной сфере?» Мы знаем что стали понимать лучше физику, математику, но насколько мы изменились с нравственной точки зрения?
Задумайтесь: мы более нравственны, чем люди во времена Цицерона?
Гессен определенно отвечал на этот вопрос: «Да, мы более нравственны». Чем массивнее культура, тем сильнее она давит на человека. Сопротивляться этому давлению и есть нравственное качество человека. Оставаться человеком в новейшие времена намного сложнее, чем во времена Средневековья. Поэтому, если брать гессеновский критерий расчета, могу сказать, наши дети прекрасно справляются. Конечно, их можно ругать за то, что они не читают Достоевского и Толстого и вообще не читают, но это всего лишь защитная реакция на пресыщенность информацией. Я вижу, что они в поиске истины, они честны и искренни.
 Если хорошо и правильно поставить дело религиозного образования, если сделать упор на его духовно-нравственное начало, то у нас есть шанс. Возможно, наступят те времена, о которых когда-то проповедовала вся русская философия, начиная с Чаадаева и Ильина, когда Россия станет интеллектуальным, духовным и нравственным центром Европы.