В воскресенье после Пятидесятницы евангелическая и католическая Церкви отмечают день Святой Троицы. Этот день входит в группу идейных праздников, не привязанных ни к какому определенному событию из истории Спасения, а посвященных определенной теме христианской веры. Еще в Древней Церкви была потребность в том, чтобы праздновать эту тайну веры - триединство Бога. Это было тесно связано со спорами о божественности Христа и с борьбой с арианством.
Литургическое оформление веры в Троицы и особый праздник возникли, вероятнее всего, в венедиктинских монастырях. В 1334 году Папа Иоанн XII ввел этот праздник официально для всей церкви. Реформаторы его сохранили. Нынешнее его положение в церковном году позволяет понять этот праздник как выведение итогов из тех событий истории Спасения, которым посвящены великие праздники церковного года. Он как бы проводит догматическую черту под Рождеством (дело Отца), Пасхой (дело Сына) и Пятидесятницей (дело Духа).

Не все тексты для проиоведи открытыми словами касаются триединства Бога, так как его догматическое сформулирование произошло уже после написания всех книг Библии. Лишь троичные формулы (такие как "во имя Отца и Сына и Святого Духа) встречаются уже в Новом Завете.
Чтение из Евангелия от Иоанна 3:1-8(9-15) рассказывает о ночном посещении Иисуса Никодимом. В разговоре между ними речь идёт, в принципе, о пятидесятнической теме: "если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие". Послание к Римлянам 11:(32)33-36 прославляет неисследимую глубину Бога. Ветхозаветное чтение (Исаия 6:1-13) рассказывает о видении пророка Исаии в храме, где серафимы поют Трисвятое - исповедуют святость и славу Бога, перед которой всё сотворённое - и человек тоже - обращается в ничто (ст. 5).

Литургический цвет Троицы - белый.

После Троицы начинается длинная череда - от 20 до 24 в зависимости от даты Пасхи - воскресений "после Троицы", просто пронумерованных и не являющихся особыми праздниками - разве что в том смысле, что любое воскресенье является маленькой Пасхой. Каждое из этих воскресений посвящено определенной теме, над которыми всегда стоит общая тема новой жизни, дарованной нам через Пасху.

В некоторых списках тема первого воскресенья после Троицы определяется как "апостолы и пророки". Однако официальное дополнение к агенде возводит в ранг темы чтение из Евангелие - рассказ о богаче и Лазаре.
Этот рассказ многогранен, и пророкам в нём отводится очень даже высокое место. Если кто-то не покаялся под влиянием Моисея и пророков, то и человек, вернувшийся с того света, не расшевелит его. Другая грань - единство любви к Богу и любви к ближнему - подхватывается в чтении из Послания: "И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего".
Теме "Моисея и пророков" (но не апостолов) соответствует ветхозаветное чтение, "Шма Исраэль", основное вероисповедание Израиля. Вводный псалом также мощно говорит о спасительной силе Божьего Слова и Закона.
Стих на неделю выхватывает некий маленький аспект из того и другого. Молитвы объединяют обе грани.
Литургический цвет этого и всех последующих воскресений после Троицы - зелёный.

Тема второго воскресенья после Троицы - Приглашение.

Главная суть чтения из Еванеглия на это воскресенье - в том, что раб говорит хозяину, разместив по его повелению нищих и увечных в зале пира вместо изначально приглашённых: "и еще есть место". То, что у трапезы Бога и в Его Царстве есть место нищим, увечным, хромым и слепым, людям с дорог и изгородей - вот что стоит в центре проповеди Иисуса.
Ветхозаветное чтение раскрывает это конкретно и резко: "вы, у которых нет серебра, идите, покупайте и ешьте; идите, покупайте без серебра и без платы вино и молоко!"
Послание ставит это как бы на "правовую" основу: чужие становятся согражданами, пришельцы - своими. Да, в Церкви и сейчас осталось полно места. Бог принимает и угощает всякого, не только тех, кто изначально был приглашён. Об этом же говорят и молитвы, и гимны в этот день.

Третье воскресенье после Троицы в каком-то смысле представляет собой продолжение второго воскресенья после Троицы. Снова речь идёт о пире, только теперь о распростёртых объятиях, встречающих того, кто уже давно приглашён. Если доверять словам этого чтения, то мы приближаем Царство Божие не только своими молитвами и проповедями, но и своими трапезами. Потому что именно в том пире, на который отец приглашает обоих сыновей, любовь, прощение, оправдание по благодати становятся конкретными.
"Он принимает грешников и ест с ними" (ст. 2) - это самый большой и самый прекрасный упрёк, который Иисусу пришлось выслушать. Трапеза - не только образ. Иисус конкретно и телесно имеет общение с нами, "мытарями и грешниками", за Трапезой.
Притчи о "потерянном" или история о Закхее ясно подчёркивают то, что Бог это "потерянное" спасает. О том же говорит и ветхозаветное чтение, причем одновременно призывает к покаянию. Мы не можем больше ссылаться на тот незрелый виноград, который ели отцы.
А чтение из Послания проводит христолоическое определение этого: Иисус пришёл "спасти грешников".
Прекрасным образом это спасение от грехов описывается во вводном псалме: "как далеко восток от запада, так удалил Он от нас беззакония наши".